БОРЩ

Канонизированный борщ
Готовят на кухне в поту,
Издергано свеклу шинкуя.
Закат за окном
Уж томатом заправлен
И скоро
Он переварится.

Но
На кухне еще не закончен рецепт.
О магия длинного описка приправ.
О сколько же соли набухать туда?
Молчат боги,
Бестолковые боги.
Наверно придется не спать -
Еще сельдерей и петрушка,
Как клоуна два, что в антракте
На цирковой лежали опушке.
О боже! И стих не закончен!
Наверно придется не спать
Готовят
Готовят
Готовят на кухне
Канонизированный борщ
 
 

        *  *  *

                        бабе Варе
 

Сугробы памяти
не помнят про карниз.

Одета в черный креп
старушка-ночь,
ей дни-племянники
приснились в эполетах...

Густел вишневый запах сумерек,
как будто ложкой в банку
слазил я за ним.
Варенье детства ежевичной кислотой
разлито в задушевной
в зарослях беседке.
И оплетая, словно виноградом,
мне мысли, что с куриное яйцо,
вдруг застучали в дробовом рассудке
градом по щекам,
слезами невозвратности...
 
 

УТРО

Вечер опускает  ресницы
И встает на цыплячьи ноги ночь.
В брюхе леса пугливые  птицы
Мечутся - им не  помочь.

Корабельные сосны в  обнимку за плечи,
Как матросы, раскачивают  скрипучую песню.
А за кормой зубчатого  горизонта
Светится в синеве плавучая  звезда.

Крик петуха золотой  стрелой
Пролетает в сумеречной  тишине,
Пронзает красное  сердце зари...

Утро.
Нет сил.
 
 

МОЛОКО

Как же так?  Коровы поят
Всю страну
Молоком своим  коровьим.
Отлученные  от матки,
Мы порой не сознаем,
Что оно предназначалось
Лишь любимому телку.
Мы, навлекшие любовь
На себя слепого зверя,
Что внушаем в темноте
В две усталые луны
Глаз коровьих отчужденных ?

Может быть искала шкура
Руки ласковые наши ?
В умном нежном гамаке
Спит кормящая корова.
Только палки ног торчат
Сквозь веревочные сети.
Да соски в  ячейках этих
Слишком розовы, горят...

Нам укачивать не трудно
Эти ноги над землей.
Защекоченная телка
Только жмурится от счастья
И любовь то белой пеной,
То укушенной гиеной
Из подойника поет...

Уж телок родной забыт.
Или он уже забит ?
Стал родным народ двуногий,
Что как пьесу в две руки,
Исполняет из коровы
Две струи белее облака,
Две искрящие дуги...
 
 

        * * *

Весна. Ядовитая  полночь.
Колодец из плесени  бликов.
Знакома
Стена посеревшего  дома.
Тюлениха-ночь
На слабом картавом  снегу.
Месяц отбитым  осколком
Вонзился ей в бок.
Облизанный снег.
 
 

        *  *  *

Лес - не  шурин,
Но шуршит  он.

И от одури  июня
Листья  матовые в дебрях
Партизански  истомленны  -
Забрались бы и под землю,
Но она не просветленна.

Про запас  медали-блики
Ловят лапой  лапухи,
И жуки  блестят, как лики,
Темной  скорбью меднолики
И пергаментно  сухи.

Мох -  отшельник,  каждой ночью,
Чуть  светясь из-под  корней,
Побрататься  хочет  очень
С звездной  порослью  огней.

Нет печали  в кронах  черных,
Только  гнев, как  нефть из скважин.
И стволы,  ударив  хором,
Заливают  в небо  сажу...
 
 

ДОМ  ЖИВОПИСИ

В  этой комнате нерезкой
Зачумлена  кукушка
В  ореховых часах,
И  голубая стерлядь
Попала  под карету
В  разбитых небесах.

Тяжелой рамы
Крабово-лимонный подсвечник
Висит резной и чинный
На тонкой паутине
У времени в пазах.
Свисает на картине
Молочно-белой лилией
Та шейка лебединая,
Что может лишь луною
Порой освещена...

И персик, что зеленкой
Подмазан, -
Словно щечка -
И  розова, с пушком,
Как  рыбка изумрудная
В  аквариуме мутном -
Одним  таким пятном...

Ах, пятнышко, суглинок,
Фарфоровый  нажим...
Ах, кисточки бельчонок,
Что в краску лапкой влез...
И крапинки павлина,
Извилины  в мозгу -
Понять, где середина,
Где  кровь, а где малина,
Понять  я не могу !
 

            *  *  *
 

Если бы я притворился  лимоном,
Желтым окурком  в кислых лиманах,
Я бы плавал, как  лунная шкурка
В лужах вонючих  и пьяных.

Лился б рассвет тонкорунной пряжей.
Словно детеныш, что  еще не облизан,
Свет бы скользил по капризным карнизам

В рухляди города сонная рыба
Молча сосала бы грудь стеарина.

Лунный омлет, словно  мед, расфасован.
Лунный секрет - обмедненное слово.

Звездная  вша под наркозом  весны.
Улицы шлак, переулки  тесны.

Месяц двурог, как  разломленный  бублик.
В черный кисель  его окунули.

Он до  сих пор не размяк, но  обуглился.
И центрифугой разбросаны  улицы.

Город - как  взболтанный едкий напиток,
Что приготовлен поспешно для пыток.

Пятки дикарь обжигает на плитке.
Как раскрываются мидии створки,
Так зажигаются газовые конфорки.

Пористой ночи запахи ковки,
Словно сгоревший пирог из духовки.

Гексагональная  шуба созвездий  -
Карстовый остов пещерного кальция.
Полночь - взведенный курок,
А на нем тишины осторожные пальцы...
 
 

УХОД

Глаза умерших  детей
Разотру по  бумаге.
Это - стихи.

С горящих люстр
Капает мед.
Это - свет.

Тянется лапой  подъемный кран,
Задрать подбородок  статуе.
Это - культ.

С губ яблони
Капает пена.
Весна.

Открытое окно
Тепло солнца на  веках
Белая лошадь
Лист
Точка
Ничто